Денис Урубко дал интервью испанскому альпинистскому сайту desnivel.com, в котором открыто критиковал своих товарищей на К2. Он утверждает, что решение покинуть экспедицию он принял после того, как ему запретили доступ в Интернет. Здесь я публикую реакцию на это интервью испанцам польского сайта https://sport.onet.pl/alpinizm/denis-urubko-wielicki-..
Перед экспедицией все выглядело по-другому. В аэропорте Денис дал интервью журналистке Польского Радио, отзывался о руководителе экспедиции Кшиштофе Виелицком с большим уважением: «Взятие К2 зимой — это моя мечта, мечта доказать себе, что я настоящий спортсмен. У жены не было никаких шансов, чтоб я послушал ее и остался дома. Моим генералом является Кшиштоф Виелицкий. Моя задача — сделать все возможное под его руководством».
Однако в горах всё изменилось…
В субботу 24 февраля Урубко без консультаций с коллегами покинул лагерь и ушел в соло-атаку на вершину. Ни для кого не было секретом, что для него зима заканчивается вместе с последним днем февраля. Чем он и обосновывал свой выход. Он не взял с собой рацию, чтобы с ним не было никакого контакта. Вот как он объясняет причины этого решения: «Прогноз предвещал окно погоды на 26 февраля. Выглядело это многообещающе. Я решил предложить Адаму Белецкому идти на штурм. Мой друг отказался. Он заявил, что беседовал с Виелицким о шансе атаки в начале марта, на неделю позже.
Я решил, что пойду один, потому что я прекрасно знаю, что делать, и у меня достаточная акклиматизация. Я покинул базу, не сообщив об этом никому. Я не взял рацию, потому что боялся, что меня снова будут обманывать. Как обычно в этой экспедиции. Что будут говорить, чтоб я спускался, и вообще будут мне мешать».
Обвинение во лжи, это не единственное, что сказал Урубко. Он обвинил Виелицкого в двуличии: «Экспедиция была для меня очень тяжелой из-за странных отношений, которые постепенно становились все хуже. Я чувствовал себя от этого не в своей тарелке. Виелицкий превратно говорил о моих мотивах, и я выглядел в плохом свете. Это меня раздражало. Этот человек меня останавливал, не давал действовать, а потом подходила ко мне с улыбкой, делая вид, как будто все в порядке… Не понимаю, как можно иметь два разных лица.
— Я старался делать все, что в моих силах, чтобы экспедиция достигла результата. Вешал перила, ставил лагеря, достиг наивысшей точки из всей команды (7600 м). Я старался как можно скорее акклиматизироваться. И все предполагали, что это нестоящая работа (трудно понять и адекватно перевести эти слова – С.Ш.). Я не понимаю этого. Быть может, они вовсе не хотели достичь вершины».
Денис считает, что неудача на К2 не имеет никакой связи с операцией на Нанга Парбат. Наоборот — по его мнению, это способствовало восстановлению: «Спасательная операция в целом нам не помешала. На К2 мы были в состоянии сделать все, несмотря на всю энергию и время, затраченные на Нанга Парбат. Мы там сделали очень позитивную акцию, которая нас смотивировала и дала возможность отдохнуть в Скарду, а затем в базовом лагере».
Была ли шанс, чтобы все закончилось иначе? Урубко убежден, что – да: «Конечно, я думал о более длительном пребывании в экспедиции. Когда я вернулся из моей сольной попытки на вершину, то сказал: «Привет, командир. Я здесь, все в порядке, давай продолжим».
Спустя несколько минут я попросил доступ в Интернет, так как увидел, что изменен пароль. Михаил сказал мне, что это невозможно, потому что я писал об экспедиции плохо. Он показал мне сайт с текстом, который якобы был моего авторства, но написал его кто-то другой. Когда я услышал, что я не получу новый пароль в Интернет, сразу же попросил группу сопровождения из пакистанцев, чтобы сопровождали меня до Скарду. Я был ошеломлен поведением лидера.
— Никто передо мной не извинился. Никто не попросил, чтобы я остался. Я был готов остаться даже до конца марта. Хотя уже не было бы и речи о зимнем восхождении на К2, но я мог бы помочь. Я был очень заинтересован в этой экспедиции, но закончил ее в плохом психическом состоянии и с огромным количеством проблем».
PS. От себя замечу, что в Польше решение о завершении экспедиции восприняли без трагизма и критики, и даже с некоторым облегчением. Поляки массово ободряли команду и писали, что «еще Польска не сгинела» и в дальнейшем поборется за эту престижную цель. Без преувеличения вся страна переживала и следила за ходом проекта, живо обсуждая все перипетии на К2. А их, как вы знаете, было с лихвой. Поляки даже устроили национальный конкурс детских рисунков на тему восхождения на К2.
И скандальная ситуация с попыткой соло-восхождения и последующим уходом Урубко была воспринята довольно спокойно – на наших сайтах обсуждения шли куда бурнее и категоричнее. При том, что начались эти обсуждения только с момента спасработ на Нанга Парбат – до этого нашей массе знатоков-експертов не было никакого дела до каких-то поляков на каком-то К2.
Наверное, еще будут разборки и взаимные упреки…
И интересно: какую статью и на каком сайте, которая была написана от его имени, имел ввиду Денис? Ведь, получается, что эта статья стала одним из главных звеньев в цепи раздора Урубко и команды.
И еще замечу: когда шла спасательная операция на Нанга Парбат, к которой было приковано внимание всей Европы, все наши СМИ тотально отмалчивались, отделываясь максимум короткими новостями о происходящем в Каракоруме. А ведь факт того, что на острие всех событий был наш, русский альпинист, уроженец Невиномысска, выросший в великого восходителя на фундаменте отечественной, советской школы альпинизма, был прекрасных информационным поводом. Любая страна не упустила бы возможности раскрутить эту тему, как повод для гордости соотечественником.
Только Россия привычно обсуждала в прайм-тайм у нескончаемых малаховых, кто с кого в очередной раз снял трусы, исходила пеной в приступах русофобии у всяких соловьевых и гнала сериал про поражение старого артиста от молоденькой проходимицы-авантюристки на любовном фронте.
Сергей Шибаев